В мирной обстановке существуют люди, способные совершить преступления, которые вызывают отвращение даже у самых жестоких преступников. Истории о серийных убийцах, как правило, представляют собой сценарии ужаса и кошмара, но в данном случае все было не так просто. Маньяк, обвиняемый в убийстве десятка людей по версии полиции, утверждал, что его жертв было более двухсот.
Этот человек, который считался одним из самых жестоких преступников за последние годы, заявлял, что для него убивать было таким же, как выкурить сигарету. Его слова были полны апатии и безразличия к человеческой жизни. Полицейские, которые следили за его делом, оказались в состоянии истерического беспокойства. Они сомневались в честности своих обвинений и не могли понять, насколько верны слова маньяка.
Первый допрос показался странной находкой. Когда полиция задала ему вопрос о том, знает ли он, что его обвиняют в убийстве, он ответил: "Да, а что же будем делать с остальными 100 женщинами". Эти слова были не только неоправданно безразличными, но и вызывали желание у всех, кто присутствовал на допросе.
СМИ вышли из-под контроля, когда получили эту информацию. В печати было опубликовано описание убийств и издевательствах, которые маньяк утверждал, что совершил над женщинами всех возрастов и видов деятельности. Эти истории были так страшны и ужасны, что даже полицейским стало не по себе.
Первый допрос был только началом череды других разговоров, которые показали, насколько глубоко проникли корни этих преступлений. Каждый новой информация вызывала все большую тревогу у полиции и общественности. Они поняли, что перед ними не просто серийный убийца, а настоящий демон, который издевался над человеческой жизнью.
В какой-то момент даже допросы стали оказывать на них воздействие, вызывая желание отказаться от следствия и оставить все как есть. Однако они понимали, что такой вариант не годился, поскольку у людей правосудия были четкие обязанности по привлечению преступников к ответственности.
Итак, продолжались допросы, приносившие новые сведения о преступлениях, совершенных маньяком. Но в какой-то момент оказалось, что это все было не так просто и не столь явно, как казалось первоначально. Общественность продолжала сопереживать всем женщинам, которым был причинен вред, но уже была готова к тому, что правосудие может быть не таким четким и простым, как хотелось.
